Поделись впечатлением о прочитаном произведении

"451 градус по Фаренгейту" Рэй Брэдбери.
Как я уже писала, я не умею описывать книги.
Эта книга произвела на меня огромное впечатление и я думаю, что буду перечитывать её великое множество раз

Н.В.Гоголь. "Размышления о Божественной литургии". Последнее произведение писателя. В очень понятной форме рассказано о главном православном богослужении. Простым, но художественным языком.
Читал его уже давно, сейчас вновь просматриваю. Всем, кто хочет уяснить детали литургии и при этом почитать автора "Вечеров на хуторе близ Диканьки", советую.

Сообщение **Agidel** » 10 май 2015, 05:31

Это перепост

Европа забыла ? Астрид Линдгрен напомнит!!!
"Жаль, что никто не пристрелит Гитлера!»

Астрид Линдгрен - о «Дне V», о Дне Победы
В Швеции впервые опубликованы дневники военного времени, которые вела Астрид Линдгрен — ещё в то время не писательница, а простая конторская служащая, 32-летняя жительница стокгольмского Вазастана, мама двоих ребятишек.
Во время войны, когда в стране была введена цензура, Астрид Линдгрен работала в отделе перлюстрации писем, держала конверты над паром, контролировала их содержимое. Из корреспонденции она узнавала много такого, о чем не писали газеты. Астрид ужасалась нацистским концлагерям, с ненавистью отзывалась о Гитлере. А вот как началась Вторая мировая для неё самой:

«Ух! Сегодня началась война. Никто не хотел в это верить. Вчера вечером мы с Эльзой Гюлландер сидели в парке Ваза, дети бегали и играли вокруг, а мы в этой приятной компании на все лады честили Гитлера и согласились в конце концов на том, что войны все-таки не будет — и вот сегодня! Рано утром немцы бомбили несколько польских городов и вторглись в Польшу со всех сторон. Я всегда избегала любого хомячества, но сегодня купила немного какао, чая, киселя и прочего. Ужасная тоска охватила всех и вся. Радио целый день сообщает новости через равные промежутки времени. Многие военнообязанные уже призваны. Введен запрет на вождение частных автомобилей. Да поможет Господь нашей бедной охваченной безумием планете!»
«Жаль, что никто не пристрелит Гитлера!», - пишет Астрид Линдгрен в 1941 году.
А вот запись от 7 мая 1945 года:
«Это День V! (”V” - виктория, победа — О. Д.) Война закончилась! Война закончилась! ВОЙНА ЗАКОНЧИЛАСЬ!
В 14.41, насколько я знаю, подписана капитуляция в маленьком красном школьном здании Реймса. От союзников — Эйзенхауэром (Беделл-Смит), от немцев Йодлем, в результате чего все немецкие силы в Европе сдались. Норвегия, значит, теперь тоже свободна.

Сумасшедшее ликованье охватило Стокгольм. Кунгсгатан (одна из центральных улиц шведской столицы, улица Короля — О.Д.) покрыта слоем бумаги в несколько сантиметров, люди ведут себя так, словно сошли с ума. На работе, после радиопередачи в три часа, мы пели «Да, мы любим этот край!» (гимн Норвегии — О.Д.). Стуре (супруг Астрид Линдгрен — О.Д.) не смог прийти домой к обеду, но мне передали от него бутылку шерри, чтобы мы смогли отпраздновать наступление мира. Сейчас по радио звучит «Stjärnbaneret». Я выпила шерри с Линнеа и Ларсом, немного кружится голова. Весна, и солнце сияет, и войне конец. Не хотела бы я быть немкой.

Подумайте, война закончилась, Гитлер мертв (вот, сейчас по радио кричат «Ура!» по этому поводу); Стокгольм совершенно обезумел от радости !!!

М-да-а-а... Концу войны радовались, это понятно. Не понятно, почему ни шведы, ни норвежцы пальцем о палец не ударили, чтобы противостоять гитлеровской Германии. Всё, на что их хватало, это пожелать Гитлеру смерти. И советских воинов, которые сломали Гитлеру хребет и взяли Берлин, ни словом не упомянула. И совести у неё хватало чужие письма читать. Не уважаю.

Рассказ, который меня тронул

Блондинка

Отец Виталий отчаянно сигналил вот уже минут 10. Ему нужно было срочно уезжать на собрание благочиния, а какой-то громадный черный джип надежно «запер» его машину на парковке около дома.

«Ну что за люди?! – мысленно возмущался отец Виталий – Придут, машину бросят, где попало, о людях совсем не думают! Ну что за безчинство?!»

В мыслях он рисовал себе сугубо мужской разговор с владельцем джипа, которого представлял себе как такого же огромного обритого дядьку в черной кожаной куртке. «Ну, выйдет сейчас! Ну, я ему скажу!..» – кипел отец Виталий, безнадежно оглядывая двери подъездов – ни в одном из них не было ни намека на хоть какие-то признаки жизни. Тут наконец-то одна дверь звякнула пружиной и начала открываться. Отец Виталий вышел из машины, намереваясь высказать оппоненту все, что о нем думает. Дверь открылась и на крыльцо вышла … блондинка. Типичная представительница гламурного племени в обтягивающих черных джинсиках, в красной укороченной курточке с меховым воротником и меховыми же манжетами, деловито цокающая сапожками на шпильке.

– Ну чё ты орешь, мужик? – с интонацией Верки Сердючки спросила она, покручивая на пальчике увесистый брелок. Накрашенные и явно наращенные ресничищи взметнулись вверх, как два павлиньих хвоста над какими-то неестественно зелеными кошачье-хищными глазками. Шиньон в виде длинного конского хвоста дерзко качнулся от плеча до плеча.

– Ну, ты чё, подождать не можешь? Видишь, люди заняты!

– Знаете ли, я тоже занят и тороплюсь по очень важным делам! – изо всех сил стараясь сдерживать эмоции, ответил отец Виталий блондинке, прошествовавшей мимо него. Блондинка открыла машину («Интересно, как она только управляется с такой громадиной?» – подумал отец Виталий) и стала рыться в салоне, выставив к собеседнику обтянутый джинсами тыл.

– Торопится он... – продолжила монолог девушка – Чё те делать, мужик? – тут она, наконец, повернулась к отцу Виталию лицом. Несколько мгновений она смотрела на него, приоткрыв пухлые губки и хлопая своими гигантскими ресницами. – О, – наконец изрекла она – Поп, что ли? Ну все, день насмарку! – как-то достаточно равнодушно, больше для отца Виталия, чем для себя, сказала она и взобралась в свой автомобиль, на фоне которого смотрелась еще более хрупкой.

Ручка с длинными малиновыми коготками захлопнула тяжелую дверь, через пару секунд заурчал мотор. Стекло водительской двери опустилось вниз и девушка весело крикнула:

– Поп, ты отошел бы, что ли, а то ведь перееду и не замечу!

Отец Виталий, кипя духом, сел в свою машину. Джип тяжело развернулся и медленно, но уверенно покатил к дороге. Отцу Виталию надо было ехать в ту же сторону. Но чтобы не плестись униженно за обидчицей, он дал небольшой крюк и выехал на дорогу с другой стороны.

Отец Виталий за четыре года своего служения повидал уже много всяких-разных людей: верующих и не верующих, культурных и невоспитанных, интеллигентных и хамов. Но, пожалуй, никто из них не вводил его в состояние такой внутренней безпомощности и такого неудовлетворенного кипения, как эта блондинка. Не то, что весь день – вся неделя пошла наперекосяк. Чем бы батюшка не занимался, у него из головы не выходила эта меховая блондинка на шпильках. Ее танково-спокойное хамство напрочь выбило его из того благодушно-благочестивого состояния, в котором он пребывал уже достаточно долгое время. И, если сказать откровенно, отец Виталий уже давно думал, что никто и ничто не выведет его из этого блаженного состояния душевного равновесия. А тут – на тебе! Унизила какая-то крашеная пустышка, да так, что батюшка никак не мог найти себе место. Был бы мужик – было бы проще. В конце-концов, с мужиком можно выяснив суть да дело, похлопать друг друга по плечу и на этом конфликт был бы исчерпан. А тут – девчонка. По-мужски с ней никак не разобраться, а у той, получается, все руки развязаны. И не ответишь, как хотелось бы, – сразу крик пойдет, что поп, а беззащитных девушек оскорбляет.

Матушка заметила нелады с душевным спокойствием мужа. Батюшка от всей души нажаловался ей на блондинку.

– Да ладно тебе на таких-то внимание обращать, – ответила матушка – Неверующая, что с неё взять? И, судя по всему, не очень умная.

- Это точно, – согласился отец Виталий – взятки-гладки, была бы умная, так себя бы не вела.

Отец Виталий начал было успокаиваться, как жизнь преподнесла ему еще один сюрприз. Как нарочно, он стал теперь постоянно сталкиваться с блондинкой во дворе. Та как будто специально поджидала его. И, как нарочно, старалась досадить батюшке. Если они встречались в дверях подъезда, то блондинка первая делала шаг навстречу, и отцу Виталию приходилось сторониться, чтобы пропустить ее, да еще и дверь придерживать, пока эта красавица не продефилирует мимо. Если отец Виталий ставил под окном машину, то непременно тут же, словно ниоткуда, появлялся большой черный джип и так притирался к его «шкоде», что батюшке приходилось проявлять чудеса маневрирования, чтобы не задеть дорогого «соседа» и не попасть на деньги за царапины на бампере или капоте. Жизнь отца Виталия превратилась в одну сплошную мысленную войну с блондинкой. Даже тематика его проповедей изменилась. Если раньше батюшка больше говорил о терпении и смирении, то теперь на проповедях он клеймил позором безстыдных женщин, покрывающих лицо слоями штукатурки и носящих искусственные волосы, чтобы уловлять в свои сети богатых мужчин и обезпечивать себе безбедную жизнь своим безстыдным поведением. Он и сам понимал, что так просто изливает свою безсильную злобу на блондинку. Но ничего не мог с собой поделать. Даже поехав на исповедь к духовнику, он пожаловался на такие смутительные обстоятельства жизни, чего прежде никогда не делал.

– А что бы ты сказал, если бы к тебе на исповедь пришел бы твой прихожанин и ожаловался на такую ситуацию? – спросил духовник. Отец Виталий вздохнул. Что бы он сказал? Понятно, что – терпи, смиряйся, молись… Впервые в жизни он понял, как порой нелегко, да что там – откровенно тяжело исполнять заповеди и не то что любить – хотя бы не ненавидеть ближнего.

– Я бы сказал, что надо терпеть, – ответил отец Виталий. Духовник развел руками.

– Я такой же священник, как и ты. Заповеди у нас у всех одни и те же. Что я могу тебе сказать? Ты сам все знаешь.

«Знать-то знаю, – думал отец Виталий по дороге домой – Да что мне делать с этим знанием? Как исповедовать, так совесть мучает. Людей учу, а сам врага своего простить не могу. И ненавижу его. В отпуск, что ли, попроситься? Уехать на недельку в деревню к отцу Сергию. Отвлечься. Рыбку половить, помолиться в тишине…»

Но уехать в деревню ему не довелось. Отец Сергий, его однокашник по семинарии, позвонил буквально на следующий день и сообщил, что приедет с матушкой на пару деньков повидаться.

Отец Виталий был несказанно рад. Он взбодрился и даже почувствовал какое-то превосходство над блондинкой, по-прежнему занимавшей его ум, и по-прежнему отравлявшей ему жизнь. В первый же вечер матушки оставили мужей одних на кухне, чтобы те могли расслабиться и поговорить «о своем, о мужском», а сами уединились в комнате, где принялись обсуждать сугубо свои, женские, проблемы.

За чаем беседа текла сама собою, дошло дело и до жалоб отца Виталия на блондинку.

– С женщинами не связывайся! – нравоучительно сказал отец Сергий – Она тебя потом со свету сживет. Ты ей слово – она тебе двадцать пять. И каждое из этих двадцати пяти будет пропитано таким ядом, что мухи на лету будут дохнуть.

– Да вот, стараюсь не обращать внимания, а не получается, – сетовал отец Виталий.

– Забудь ты про нее! Еще мозги свои на нее тратить. Таких, знаешь, сколько на белом свете? Из-за каждой переживать – себя не хватит. Забудь и расслабься! Ты мне лучше расскажи, как там отец диакон перед Владыкой опарафинился. А то слухи какие-то ходят, я толком ничего и не знаю.

И отец Виталий стал рассказывать другу смешной до неприличия случай, произошедший на архиерейской службе пару недель назад, из-за которого теперь бедный отец диакон боится даже в храм заходить.

Утром отец Виталий проснулся бодрым и отдохнувшим. Все было хорошо и жизнь была прекрасной. Горизонт был светел и чист, и никакие блондинки не портили его своим присутствием. Отец Сергий потащил его вместе с матушками погулять в городской парк, а потом был замечательный обед и опять милые, ни к чему не обязывающие разговоры. Ближе к вечеру гости собрались в обратный путь. Отец Виталий с матушкой и двухлетним сынком Феденькой вышли их проводить.

– Отца Георгия давно видел? – спросил отец Виталий.

– Давно, месяца три, наверное. Как на Пасху повидались, так и все. Звонил он тут как-то, приглашал.

– Поедешь? – спросил отец Виталий.

– Да вот на Всенощную, наверное, поеду, – ответил отец Сергий. И собеседники разом замолчали, потому что в разговор вклинился странный, угрожающий рев, которого здесь никак не должно было быть. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, словно надеялись, что тот, второй, объяснит, в чем дело. За их спинами медленно проехал большой черный джип, но звук этот исходил не от него. И тут в тихий двор ворвалась смерть. Она неслась на людей в образе огромного многотонного грузовика, неизвестно откуда взявшегося здесь, в тихом провинциальном дворе. Священники молча смотрели на стремительно приближающийся КАМАЗ. Отлетела в сторону урна, выдранная из земли скамейка подлетела вверх метра на два. «Зацепит или нет?» – успел подумать отец Виталий, мысленно прикидывая возможную траекторию движения машины.

И тут что-то светленькое мелькнуло на дорожке. Феденька выбежал на асфальт за укатившимся мячиком. Ни отец Сергий, ни отец Виталий, ни обе матушки не успели даже понять и сообразить, что надо сделать, чтобы спасти ребенка, да, наверное, и не успели бы ничего сделать. Их опередил тот самый джип, который секунду назад проехал мимо. Они увидели, что машина, взревев мотором, резко рванула вперед прямо в лоб КАМАЗу.

Оглушительный грохот, страшный, рвущий нервы скрежет металла, звук лопающихся стекол – все это свершилось мгновенно. Обломки попадали на землю. Асфальт был покрыт слоем осколков от фар. Куски бампера, решетки, еще чего-то усеяли все вокруг. А затем наступила звенящая тишина, которую не смогла нарушить даже стая голубей, испуганно вспорхнувшая с крыши и тут же усевшаяся на другую крышу. И посреди всего этого хаоса стоял Феденька и ковырял пальцем в носу. С недоумением смотрел она груду металла, в которую превратился джип, а потом оглянулся на родителей, словно спрашивая, что же такое тут произошло? Первой очнулась матушка отца Сергия. Она бросилась к мальчику и на руках вынесла его из кучи осколков. Матушка отца Виталия лежала в обмороке. К машинам бежали картежники – выручать людей. КАМАЗ открыли сразу и вытащили на асфальт мертвое тело водителя. Судя по вмятине на лобовом стекле, он погиб от удара головой об него. А двери джипа, смятые и вдавленные, открыть не удавалось. За темными стеклами не было возможно ничего разглядеть. Джип «ушел» в грузовик по самое лобовое стекло. Кто-то из местных автомобилистов поливал джип из огнетушителя – на всякий случай.

Спасатели и две «скорых» подъехали через 20 минут. Джип пришлось резать, чтобы извлечь из него водителя. Подъехали гаишники, стали опрашивать свидетелей. Мало кто чего мог сказать, все сходились в одном – во двор влетел неуправляемый КАМАЗ и врезался в джип.

- Да, ему тут и деваться-то некуда, – согласился один из гаишников, оглядев двор.

– Не так все было, – вдруг раздался голос старика Михалыча. Он подошел к гаишникам, дымя своей вечной цигаркой. – Я все видел, я вон тама сидел, – показал он рукой на свою голубятню.

– Что Вы видели? – спросил гаишник, покосившись на смрадный окурок.

– Да джип-то энтот, он ехал просто так, когда КАМАЗ-то выскочил. Он, может, и свернул бы куда, а вон сюда, хотя бы, – дед Михалыч кивнул на проулочек – Ведь когда КАМАЗ-то выехал, джип-то вот здесь как раз и был. Да тут вон какое дело-то… Ребятенок ихний на дорогу выскочил. И джип-то, он вперед-то и рванул, чтобы, значит, ребятенка-то спасти. А иначе – как его остановишь-то, махину такую?

– То есть, водитель джипа пошел на лобовое столкновение, чтобы спасти ребенка? – чуть помолчав, спросил гаишник.

– Так и есть, – кивнул дед – С чего бы ему иначе голову-то свою подставлять? Время у него было, мог он отъехать, да вот, дите пожалел. А себя, значицца, парень подставил.

Люди молчали. Дед Михей открыл всем такую простую и страшную правду о том, кого сейчас болгарками вырезали из смятого автомобиля.

– Открывай, открывай! – раздались команды со стороны спасателей – Держи, держи! Толя, прими сюда! Руку, руку осторожней!

Из прорезанной дыры в боку джипа трое мужчин вытаскивали тело водителя. Отец Виталий подбежал к спасателям:

– Как он?

– Не он – она! – ответил спасатель. Отец Виталий никак не мог увидеть лица водительницы – на носилках все было красным и имело вид чего угодно, только не человеческого тела. «Кто же это сделал такое? – лихорадочно думал отец Виталий – Она же Федьку моего спасла… Надо хоть имя узнать, за кого молиться…» Вдруг под ноги ему упало что-то странное. Он посмотрел вниз. На асфальте лежал хорошо знакомый ему блондинистый конский хвост. Только теперь он не сверкал на солнце своим синтетическим блеском, а валялся грязный, в кровавых пятнах, похожий на мертвое лохматое животное.

Оставив на попечение тещи спящую после инъекции успокоительного матушку и так ничего и не понявшего Федю, отец Виталий вечером поехал в больницу.

– К вам сегодня привозили девушку после ДТП? – спросил он у медсестры.

– Карпова, что ли?

– Да я и не знаю, – ответил отец Виталий. Медсестра подозрительно посмотрела на него:

– А Вы ей кто?

Отец Виталий смутился. Кто он ей? Никто. Еще меньше, чем никто. Он ей враг.

– Мы посторонним информацию не даем! – металлическим голосом отрезала медсестра и уткнулась в какую-то книгу. Отец Виталий пошел по коридору к выходу, обдумывая, как бы разведать о состоянии этой Карповой, в один миг ставшей для него такой близкой и родной. Вдруг прямо на него из какой-то двери выскочил молодой мужчина в медицинском халате. «Хирург-травматолог» – успел прочитать на бейдже отец Виталий.

– Извините, Вы не могли бы сказать, как состояние девушки, которая после ДТП? Карпова.

– Карпова? Она прооперирована, сейчас без сознания в реанимации. Звоните по телефону, Вам скажут, если она очнется, – оттараторил хирург и умчался куда-то вниз.

Всю следующую неделю отец Виталий ходил в больницу. Карпова так и не приходила в себя. По нескольку раз на дню батюшка молился о здравии рабы Божией, имя же которой Господь знает. Он упрямо вынимал частицы за неё, возносил сугубую молитву и продолжал звонить в больницу, каждый раз надеясь, что Карпова пришла в себя. Отец Виталий хотел сказать ей что-то очень-очень важное, что рвалось у него из сердца. Наконец, в среду вечером, ему сказали, что Карпова пришла в себя. Бросив все дела, отец Виталий помчался в больницу. Едва поднявшись на второй этаж, он столкнулся с тем же хирургом, которого видел здесь в первый день.

– Извините, Вы могли бы мне сказать, как состояние Карповой? – спросил батюшка.

–Понимаете, мы даем информацию только родственникам, – ответил хирург.

– Мне очень нужно, – попросил отец Виталий – Понимаете, она моего ребенка спасла.

–А, слышал что-то… Пошла в лобовое, чтобы грузовик остановить… Понятно теперь… К сожалению, ничего утешительного сказать Вам не могу. Мы ведь ее буквально по кускам собрали. Одних переломов семь, и все тяжелые. С такими травмами обычно не живут. А если и выживают – до конца жизни прикованы к постели. Молодая, может, выкарабкается.

– А можно мне увидеть её?

Врач окинул священника взглядом.

– Ну, вон халат висит – возьмите, – со вздохом сказал он – Я Вас провожу. И никому ни слова.

Отец Виталий вошел в палату. На кровати лежало нечто, все в бинтах и на растяжках. Краем глаза он заметил на спинке кровати картонку: Карпова Анна Алексеевна, 1985 г.р. Батюшка подставил стул к кровати, сел на него и наклонился над девушкой. Лицо её было страшное, багрово-синее, распухшее. Девушка приоткрыла глаза. Глаза у неё были обычные, серые. Не было в них ни наглости, ни хищности. Обычные девчачьи глаза.

– Это Вы? – тихо спросила она.

– Да. Я хочу поблагодарить Вас. Если я могу как-то помочь Вам, скажите.

– Как Ваш малыш? – спросила Аня.

– С ним все в порядке. Он ничего не понял. Если бы не Вы…

– Ничего, – ответила Аня. Наступила тишина, в которой попискивал какой-то прибор.

– Вы, правда, священник? – спросила Аня.

– Да, я священник.

– Вы можете отпустить мне грехи? А то мне страшно.

– Не бойтесь. Вы хотите исповедоваться?

– Да, наверное. Я не знаю, как это называется.

– Это называется исповедь, – отец Виталий спешно набросил епитрахиль – Говорите мне все, что хотите сказать. Я Вас слушаю очень внимательно.

– Я меняла очень много мужчин, – сказала Аня после секундной паузы, – Я знаю, что это плохо, – она чуть помолчала. – Еще я курила.

Отец Виталий внимательно слушал исповедь Ани. Она называла свои грехи спокойно, без слезливых истерик, без оправданий, без желания хоть как-то выгородить себя. Если бы батюшка не знал, кто она, то мог бы подумать, что перед ним глубоко верующий, церковный, опытный в исповеди человек. Такие исповеди нечасто приходилось принимать ему на приходе – его бабушки и тетушки обычно начинали покаяние с жалоб на ближних, на здоровье, с рассуждений, кто «правее»… Либо это было непробиваемое «живу, как все».

Аня замолчала. Отец Виталий посмотрел на нее – она лежала с закрытыми глазами. Батюшка хотел уже было позвать сестру, но девушка опять открыла глаза. Было видно, что она очень утомлена.

– Все? – спросил отец Виталий.

– Я не знаю, что еще сказать, – ответила Аня. Священник набросил ей на голову епитрахиль и прочитал разрешительную. Некоторое время они оба молчали. Потом Аня с безпокойством спросила:

– Как Вы думаете – Бог простит меня?

– Конечно, простит, – ответил батюшка – Он не отвергает идущих к Нему.

Тут Аня улыбнулась вымученной страдальческой улыбкой.

– Мне стало лучше, – тихо сказала она и закрыла глаза. Тишина палаты разрушилась от резкого звонка. В палату вбежала медсестра, потом двое врачей, началась суматоха, отчаянные крики «Адреналин!». Отец Виталий вышел из палаты и сел в коридоре на стул. Он думал о Вечности, о смысле жизни, о людях. От мыслей его заставила очнуться вдруг наступившая тишина. Двери палаты широко раскрыли и на каталке в коридор вывезли что-то, закрытое простыней. Отец Виталий встал, провожая взглядом каталку. «Я же не попросил у нее прощения!» – с отчаянием вспомнил он.

Через два года у отца Виталия родилась дочка. Девочку назвали Аней.

Недавно прочитала книгу Александра Лаврентьева-Пограничник!!! Книга потрясающая, мне очень понравилась. Советую прочитать любителям фантастики!!!
Вот примерно о чём она: "2051 год. Европа под водой. Китай разрушен землетрясениями. Москва стала столицей Евразийский Штатов — государств, уцелевших после ядерных конфликтов. Сержант Иван Логинов приезжает с фронта в Москву на заработки. Он не знает, что через несколько дней мир, который он знал всю жизнь, перестанет существовать. Что там, за порогом конца света? Почему все люди исчезли, а города заполнили радиационные мутанты, словно вышедшие из преисподней? И почему вопреки всем представлениям о том, что должно произойти в конце всех времен, несколько человек остались в живых и продолжают бороться за свое существование? Ивану предстоит найти ответы на эти вопросы, снова встретиться со своим прошлым, полюбить, и найти Истину."

Отправлено спустя 22 минуты 1 секунду:
А ещё я обожаю книгу Ostwind 2- Rückkehr nach Kaltenbach (Восточный ветер 2 - возвращение в Кальтенбах) авторов Леи Шмидбауэер и Кристины Магдалены Хенн. Её я могу перечитывать бесконечно!!!
Описание:Удивительный рассказ о лошади и о дружбе человека и животного, о мире людей, в котором все так часто меняется. Когда начинаются каникулы, Мика вне себя от радости, ведь она снова встретится со свои любимцем – Освиндом. Девочка сможет полностью посвятить себя тренировкам и занятиям верховой ездой. Но когда Мика встречает лошадь, она находит странные раны на животе, происхождение которых никто не может объяснить. Вокруг происходит много загадочных событий, которые необходимо разгадать. Микки узнает, что Кальтенбаху угрожает полное банкротство, и девочка решает использовать замечательную возможность, выиграв турнир с большим призовым фондом. Эти средства должны помочь избежать разорения, восстановив материальную независимость.
Для этой цели необходимо много готовиться. Начинаются тренировки, от которых много чего зависит. Но своенравная лошадь не очень слушает наездницу, часто устремляясь в лес. И когда Освинд в очередной раз убегает от Мики, она устремилась за своим питомцем, чтобы узнать, наконец, что же так привлекает животное. В лесу она обнаруживает нечто странное, там она встретила мальчика, проявившего готовность помочь, чтобы Освинд выиграла турнир.
К сожалению первую книгу с немецкого не перевели!)

простите за две одинаковые фотки!!! Случайно! Вот другая!

Недавно прочла "Пересадочная станция" Клиффорда Саймака. Слов, как всегда, просто нет. Глубокий символизм ощущался на протяжении всей истории, насколько потрясающе описаны чувства, переживания, необычные взгляды главных героев на окружающий их мир.. Что-то родное, бесконечно знакомое, ценное. В общем, всем любителям хорошей старой фантастики с глубоким смыслом настойчиво рекомендую.

Недавно осилила трилогию Мариам Петросян "Дом, в котором...". Сказать честно - мне очень понравились эти книги.
"Дом, в котором..." - это 1000 страниц со своей особой атмосферой.
Когда я читала любую из этих книг, я как будто переносилась в мир Дома и всех его обитателей. Я находилась с ними в одних помещениях, слышала их разговоры.

Эти книги не для одного раза прочтения.

Синегривка, я все планирую приняться за "Дом", но после той серии из десяти книг, в которую я буквально вцепилась, понимаю, что могу опять слишком увлечься